Денис Савельев про тренды в жизни современного менеджера и собственника

Не претендую на объективность, просто мысли вслух по поводу трендов, которые я замечаю вокруг себя.

1. Скорость изменений. Прочитал тут на днях в одном интервью (с профессором Радой Грановской), что скорость изменений за последние 100 лет увеличилась в 50 раз. Не знаю, как это все измерялось, просто чтобы вы понимали порядки цифр.
2. Казалось бы, прогресс должен высвободить большие ресурсы времени. Но по моим ощущением большинство людей испытывает катастрофическую нехватку времени. Даже когда нет надобности никуда спешить, мы все равно спешим - привычка. Мы не читаем мануалов (да и вообще мало читаем, если это не соцсети), а ютубы смотрим на ускоренной перемотке. А еще у меня есть знакомый, который так даже песни слушает. Вру, конечно. Или нет? Скорее всего есть, но я пока просто не в курсе:)
3. Постепенно меняется принцип восприятия информации. Уж не знаю, какими методиками современная наука измеряет скорость изменений, но точно знаю, что восприятие информации становится все менее последовательным. Далеко ходить не надо. Я лично наблюдаю, как меняется принцип чтения статей в нашем блоге texterra.ru (это профессиональный узкотематический ресурс, кто не знает, с аудиторией в полмиллиона читателей в месяц примерно). Люди все меньше читают последовательно - слово за словом, предложение за предложением. Стандартный "читатель интернета" сканирует статью глазами, пытаясь вычленить основные моменты. Если статья небольшая - грубо, на полтора экрана монитора, - просто просканировать ее взгядом бывает достаточно. То есть, пользователь усваивает смысл целиком таким сканированием. Не могу сказать, что таких пользователей большинство, но точно могу сказать, что доля таких пользователей растет.
4. Тревожность. Стресс — еще один спутник современного человека. Люди боятся перемен, боятся, что их ждет. Переживаем мы, потому что тревога — один из самых эффективных инструментов контроля реальности, который дала нам эволюция. Скорость изменений не гарантирует стабильного будущего никому. А стресс заставляет к этим изменения приспосабливаться. Представьте, что вы едете по дороге, и ваша педаль газа "запала". Скорость резко увеличилась. Можно сказать себе — ну чего быть, того не миновать, — и отпустить руль. С одной стороны такого водителя можно понять. Но с другой стороны: как бы не росла скорость, шансы выжить кратно увеличиваются, если вы все-таки будете пытаться управлять обезумевшим драндулетом. Мое мнение - лучше стрессовать и двигаться вперед, чем не-стрессовать, а потом выбыть из игры, размазавшись о реальность.
5. Неожиданно для себя пришел к такому выводу, что глубокая экспертиза применительно к работе только мешает. Очень часто глубокая экспертиза идет рука об руку с замедленными реакциями. Оно и понятно: эксперт не приступает к действию, пока не получит всю вводную информацию. А работодателю гораздо важнее скорость включения. Когда в работе присутствует большое количество неизвестных, важным становится умение действовать "примерно", "двигаться в направлении". Но под движением подразумеваю не мысль, а действие. И тут перфекционизм начинает мешать. Потому что перфекционисту нужна все необходимая вводная информация, время на подготовку и планирование. К тому времени, когда он получит нужную информацию и запланирует все свои действия, эти действия уже станут неактуальными. Быстрые сотрудники стали ценны как никогда.
6. Раньше, говорят, только Цезарь так умел, сейчас все стали цезарями. Большинство людей вокруг меня стали многозадачны. Пока мы обедаем, мы проверяем почту. Пока мы едем в транспорте, мы проверяем мессенджеры и рабочие чаты. (Черт, вынужден признаться, что делаю это иногда за рулем.) На рыбалке я записываю свои идеи. Во время бега я веду переговоры по телефону. И далеко не я один такой.
7. Работа становится одним из самых важных приоритетов у большинства индивидов рода homo sapiens. А посмотрите, как в общественном сознании обыгрывается идеал работы: человек сидит на берегу моря и под пальмами работает. Почему не отдыхает? Зачем ему под палящим солнцем работать? Это же просто неудобно. Раньше люди хвалились, как мало в день они работают, сейчас начали хвалиться, как много часов в день они проводят за работой. И теперь они хотят работать даже на отдыхе (да я и сам не без греха).
8. Дистанционная работа. Фриланс перестал вызывать недоумение родственников и знакомых. Во многих случаях уход на вольны хлеба дает дополнительный пинок в карьере человека.
9. Богатство перетекает в руки (точнее карманы) все меньшего количества людей. А это значит, что наши дети с высокой вероятностью будут получать меньше нас. В обществах "развитого капитализма" говорят это уже произошло.
10. Выбора становится больше. Раньше хлеб был черным и белым. Сейчас десятки сортов. Сотни моделей телефонов. Количество вариантов подавляет психику. То же самое происходит при поиске информации. Ищешь инфу, получаешь огромную выборку, далее ты должен принять решение, а что тебе в реальности-то нужно. Сам акт выбора требует ресурса.
11. Если у вас есть дети или (тем более) внуки, то вы не можете не заметить, что они растут в абсолютно другом мире. Я в детстве смотрел диафильмы, которые проецировались на побеленную стену. В 16 лет я мечтал о механической печатной машинке. Мои дети юзают планшеты с 4-5 лет, с 6 смотрят видеоблоги. Телевизор им не нужен вообще.
12. При этом большинство детей все время чем-то заняты. У них то секция, то музыка, то танцы, то живопись. И так живут многие. Стараются дать своим детям больше, чем имели сами. Видимо, это инстинкт какой-то. С высокой вероятностью нашим детям будет сложнее, чем нам.
13. Традиционная семья с папой, мамой и детьми постепенно уходит. Неполные семьи, семьи, где родители не регистрируют свой брак - все это уже давно не вызывает ни у кого никаких вопросов. Уровень разводов в России в XXI веке достиг своего максимума. Стигма, связанная с разводом, в значительной степени исчезла, и брак как институт был ослаблен. Значительно выросло количество детей, рождаемых вне брака. Никого это больше не волнует.
14. Чем выше уровень разводов, тем выше процент работающих женщин. Женщина-домохозяйка (не сидящая временно в декрете, а именно по идеологическим причинам) вызывает недоумение.
15. Люди становятся более разобщенными. Теперь в порядке вещей, что соседи по лестничной площадке не знают друг друга, а при встрече не здороваются. Взрослые все реже объединяются в группы по интересам. Во многом это следствие именно возросшей загрузки людей на работе.
16. Единственное, что пока еще способно объединить людей в группы - это ЗОЖ. Йога, бег, лыжи и все такое прочее. Заниматься спортом стало по-настоящему модно. И это очень хорошо. В последнее время другой массовый тренд - это ПП (правильное питание). Мнений разных вокруг ПП очень много, и каждый считает, что его питание самое правильное. Но чую, там еще есть большие не тронутые никем, пласты совместного помешательства.
17. Люди стали более мобильными. Во многом это связано с экономической нестабильностью и разводами. Переехать в другой город (обычно это областной центр, Санкт-Петербург и Москва) или даже в другую страну никого больше не удивляет. Скорее наоборот ("А ты сам-то когда?").
18. Национальные границы государств значат гораздо меньше, чем раньше. Раньше глобализацией нас пугали. Но очень многие почувствовали следствие глобализации на собственной шкуре и нашли, что это очень удобно. Вывеска Макдональдса в чужой стране сулит ожидаемый результат, а значит снижает тревогу.
19. Шеринг-экономика за считанные месяца изменила целые рынки до неузнаваемости. И это только начало.
20. Социальные сети. Уверен, что это next big thing. Да-да-да. Настоящие социальные сети, их значение в нашей жизни - все это только начинается. Мы видим только зачаточную картину.

Как-то с легкостью я набрал 20 пунктов. И даже ни словом не обмолвился про машин лернинг, биг дейта и блокчейн. А какие тренды видите вы?

З.Ы. Селфипалка. Никак не могу решить это дилемму. Пользоваться селфипалкой - это еще стыдно или уже нет?

Автор: Денис Савельев, директор и основатель агентства Texterra

Сцылко на пост автора в ФБ.

Оксана Мороз: как меняется сегодня культура потребления

Как утверждают социологи, современность невозможно представить без трех "китов":

1. мирового военного порядка, 
2. международного разделения труда, 
3. капиталистической экономики. 

Крупнейшие транснациональные компании нередко обладают бюджетами, сравнимыми с бюджетами государств. Продукты этих корпораций становятся частью повседневности людей и меняют целые индустрии. Например, активные пользователи смартфонов изменили индустрию фотографии. Если раньше для получения хорошего кадра нужно было обладать особыми знаниями, то сейчас такого же эффекта можно добиться с помощью нескольких простых и бесплатных приложений.

С помощью своей продукции международные корпорации создают новые общности. Любители продукции Apple, Samsung или Linux — все это специфические группы, существование в которых определяется предпочтением определенной техники и программного обеспечения. Но пребывание в этих комьюнити означает теперь выбор и особых практик пользования цифровой средой, предпочтение одного образа сосуществования с ней — другому.

Уже в 2015 году количество пользователей самых популярных на тот момент социальных сетей Facebook, Twitter и Instagram превышало численность населения Китая.

Это значит, что конструируется и новая гражданственность. Люди имеют возможность ощутить себя частью огромного онлайн-сообщества, существующего не только по правилам конкретной национальной культуры, но и в соответствии с нормами международного сетевого пространства.

Олег Бериев: В эпоху digital меняется сама стратегия построения бренда

Олег Бериев из брендингового агентства Mildberry рассказывает, как изменились подходы к построению сильного бренда в постиндустриальную цифровую эпоху.

Китайский синдром

О том, как меняются стратегии в эпоху digital, мы всерьёз задумались два года назад, когда разрабатывали стратегию бренда в Китае. Безумная стоимость традиционных способов продвижения, когда национальная рекламная кампания обходится в 50, а то и 100 миллионов долларов, и очень жёсткая конкуренция вынудили нас внимательнее изучить digital.

Станислав Чёрный: "Умение мыслить не каналами, а сообщениями и аудиториями - главный вызов рекламному рынку"

Исполнительный директор рекламной группы Deltaplan написал колонку об основных трендах современного рынка рекламы и прогнозах на будущий год.

Когда мы начали готовить обзор трендов на рынке, первой фразой, прозвучавшей на обсуждении внутри агентства, была: "Только давайте не упоминать слово digital!". Нельзя назвать трендом то, что стало частью нашей обыденной повседневной жизни. Digital на рабочем столе, в телевизоре, в машине. Проникновение мобильного интернета завершило "растление малолетних", он добрался до наших карманов. Но, как ни крути, именно это постоянное присутствие digital сформировало два основных фактора, которые определяют все тренды медиарекламного рынка.

• Первый – интеграция традиционных каналов с их интернет-двойниками: ТВ и онлайн-видео, радио и музыкальные сервисы, щиты и интерактивная наружная реклама и так далее. Возникший дуализм определяет развитие медиа.
• Второй фактор, под влиянием которого развивается рынок – колоссальная перегруженность информацией и логичное сопротивление человека любому новому сообщению. Именно это сопротивление стремится преодолеть реклама и мигрирует в сторону таргетингов, нативных форматов и упрощения.

Ицхак Адизес: На пороге управленческой революции

Любая теория рождается в ответ на острую проблему. Главная задача менеджмента в наши дни — управление изменениями, и в будущем значимость этой работы только возрастет. Перемены в нашей жизни происходят все быстрее и становятся все многограннее. 

Изменения политической обстановки почти мгновенно отражаются на экономике, которая, в свою очередь, влияет на социальные условия и законодательную базу. Происходящее в этом замкнутом круге трудно анализировать и предсказывать. Попробую сформулировать основные проблемы, с которыми придется столкнуться современным руководителям. 

Факторы, с которыми стоит считаться

Технологический прогресс — один из двигателей перемен. Он во многом определяет, как в будущем люди станут управлять бизнесом. Как изменятся информационные технологии? Как внедрять их в жизнь компании? Как обеспечить их доступность и при этом безопасность? Все это основополагающие вопросы для управленцев.

Продуктовый магазин "Amazon Go": "Бери и иди"

Мир меняется. Постоянно. Новые технологии. Битвы платежных систем и развитие смартфонов, делают уже современные пластиковые карточки уходящим в прошлое платежным средством. Финтех меняет мир, чтобы не говорили "в галерке поклонников заговоров банкиров".

В России, к сожалению, мы часто знаем лишь то, что больше пиарят. "Греф сказал", вышла книжка в переводе про Маска и т.п.

А такие лидеры как Amazon, Google, Apple, Facebook или Яндекс, не только знают как мы живем каждый день, что читаем, с кем говорим и т.п., но и как тратим. Я скоро допишу обзор на пару новых книг, но вот факт из одной такой книги: в 2011 году средний британец был в 625 базах данных. Но назвать он мог максимум 20 из них. 

Данные стали молекулами нашего бытия, мы оставляем везде цифровые следы, даже не понимая этого.

На последнем бизнес-завтраке Яндекса в Самаре, один из их директоров говорил, что они уже связывают анализ номеров авто на улице с данными о перемещении людей. Правда дискуссия быстро свернулась, когда спросили про "закон о слежке".

Но такое развитие анализа данных, торговля ими и big data дают не только "следить", но делать нашу жизнь удобней и прекрасней. Вот смотрите, что делает Amazon в своем первом магазине "Amazon Go" (первый магазин откроется в Сиэтле, занимает 1800 квадратных метров; декабрь тестовый период, официально с января 2017 года):

Джил Лепор: Почему разумные люди не смогут остановить распространение лжи в интернете

Джил Лепор, профессор истории Гарварда, рассуждает о том, какими могут быть критерии определения правды и лжи в эпоху интернета, мобильных технологий, "больших данных" и "диктатуры масс-медиа". Оригинальная статья "The internet of us and the end of facts" в журнале The New Yorker.

Обложка
"A Time for Truth"

Автобиография Теда Круза называется "Время правды". "Этот парень — лжец", — высказался Дональд Трамп касательно Круза на недавно прошедших дебатах республиканской партии. Трамп считает, что многие люди — лжецы, особенно политики (Джеб Буш: "Его предвыборная компания полна лжи!") и репортеры ("Очень жаль, что эта дурочка Мегин Келли лжет!"). Недаром его называют Человек-Детектор лжи. И также не без причины команды по проверке фактов из таких изданий, как Times, Washington Post и Politifact, называют его же большим толстым Пиноккио, который безбожно лжет. Хотя, по-видимому, тщательно подготовленные этими командами отчеты не особо воздействуют на электорат, потому что, как признает автор из Politico, "никто, кроме политических фанатиков, не придает им большого значения". "Ты солгал", — сказал Трампу Марк Рубио во время февральских дебатов. Круз попытался вмешаться, заметив, что Рубио и его называл лжецом. Но если честно, там было настолько много громких заявлений, что сложно сказать, кому какое принадлежало. В выпущенной CNN транскрипции есть такая строка:

НЕИЗВЕСТНЫЙ МУЖЧИНА: Я говорю правду, я говорю правду.

Выкуси, Сэмюэл Беккет!

Немецкий ролик о важности "синих воротничков"

Шикарный ролик о том, как важны "синие воротнички" для нашей цивилизации и о том, что "креативный класс" хорошо творит и потребляет, но не создает и поддерживает (я про основу пирамиды Маслоу).

Попрощайтесь с постоянной работой: будущее за фрилансом

В процессе экономического восстановления после кризиса гражданам предлагаются менее выгодные рабочие места без гарантий и постоянной занятости. 

Никто не может точно сказать, что именно случилось в тот августовский день 2014 года. Канистра бензина опрокинулась, и Мария Фернандес, которая спала в машине, задохнулась в бензиновых парах. Когда ее объявляли мертвой, на ней все еще была униформа из сети быстрого питания Dunkin’ Donats. 

Эту трагическую историю рассказал американский писатель и преподаватель Стивен Хиллс в своей книге "Raw Deal: How the "Uber Economy" and Runaway Capitalism Are Screwing American Workers". 

В США история Марии Фернандес стала символом нового, более жесткого рынка труда, где хорошие постоянные рабочие места постепенно сменяются фрилансом, временными работами и неполной занятостью. Подобных рабочих мест становится все больше на фоне кризиса и новой экономики совместного потребления. 

Как и многие другие, Мария Фернандес не могла обойтись одной работой в одном ресторане. Она зарабатывала немногим больше минимальной зарплаты в 45 крон в час. Так что она была сотрудником трех ресторанов Dunkin’ Donats на севере штата Нью-Джерси. Выходила на работу то днем, то ночью. Чтобы не выбиваться из графика, ей нередко приходилось спать в машине на парковке. Если погода была слишком холодной или жаркой, она не глушила мотор, так что обогрев или кондиционер продолжали работать. А чтобы бензин не закончился, она всегда возила с собой запасную канистру.

Как американцы теряют свою знаменитую мобильность

Жители Соединенных Штатов полностью утратили жизненный динамизм: американцы, в сравнении с 30-летней (или 100-летней) давностью, стали менее склонны менять работу, переезжать на новое местожительство или создавать новые компании. Что происходит? 

Американское желание к переменам заложено в национальной ДНК. В XIX веке американцы целыми семьями искали новые возможности, переезжая с места на место, осваивая бескрайние плодородные поля или работая на задымленных городских фабриках. Американцы рассматривали миграцию на Запад не только в качестве тривиального желания более теплого солнца и бескрайних просторов. Они видели в ней важное предназначение нации, Перст Судьбы. 

Если бы Хорас Грили жил в наши дни, его знаменитая фраза "Иди на Запад, молодой человек" звучала бы как: "Возвращайся домой, молодой человек". Странно, но американцы сегодня не расположены к переменам. Они менее охотно, чем 30 лет назад, решаются на смену работы, переезд в другой штат или открытие собственного бизнеса. 

На одной из экономических конференций в марте 2016 года было сказано: "Рынок труда США испытывает значительное уменьшение движения трудовых ресурсов". Простыми словами это можно выразить как: "Америка потеряла свою привлекательную отличительную особенность". Перст Судьбы стал Перстом Успокоения. 

Джим Ротенберг: "Журналистика не мертва: за что готовы платить читатели?"

Джим Ротенберг (Jim Rutenberg), колумнист The New York Times, рассуждает о том, что ждет серьезную журналистику в эпоху "сердитых котиков" и видео-роликов BuzzFeed. Журналистика жива, но стремительно меняется, и её будущее зависит не только от способности дать читателям то, что они хотят, но и от того как преподносить информацию.

Совсем недавно пара молодых затейников из BuzzFeed надевала на арбуз канцелярские резинки по одной до тех пор, пока ягода не взорвалась. В Facebook Live взрыв гиганта смотрели около миллиона зрителей. А в последующие дни видео набрало более 10 миллионов просмотров.

Такой ли будет будущая журналистика? Как традиционным журналистам соперничать с BuzzFeed? И если таково будущее новостей и информации, что тогда говорить о демократии? Кардашьян в президенты?

Основатель и бывший исполнительный директор издания Politico Джим Вандэхэй: "Журналисты убивают журналистику".

Примерно 5-6 лет назад взрыв арбуза был всего лишь взрывом арбуза. Но в наши дни новости о войнах, праве голоса, искусстве или иммиграционной политике, все чаще и чаще попадают в социальные сети. И серьезные новости соревнуются за внимание с потешными экспериментами на кухне, "сердитыми котиками" (Grumpy Cat) и даже с поездом в Таиланде. Взгляните на вашу ленту фейсбука!

После просмотра публичной казни ягоды я обнаружил запись в Twitter, сделанную внештатным журналистом Эриком Малиновским (Erik Malinowski): "Арбуз – это мы". Тогда я с тоской вздохнул, ведь данное утверждение похоже на правду.

Дарья Сокологорская о функциональной неграмотности (лонгрид)

Давайте поговорим о функциональной неграмотности? Начнем, пожалуй, с выдержки из письма одного десятиклассника, подготовившего отзыв на премьеру фильма Л. Бунюэля "Скромное обаяние буржуазии" (1972). Вот, как оно звучало:

"Режиссеру платят большие деньги как раз за то, чтобы он нам, зрителям, все объяснил. Чтобы нам все стало понятно, а не чтобы мы сами до всего догадывались… и как же нам понимать, что режиссер имел в виду? Может, он ничего в виду и не имел, а ты за него думай… Надоело. Заумничались очень"

О функциональной неграмотности начали задумываться на Западе где-то в 80-х годах прошлого века. Проблема заключалась в том, что несмотря на повальную грамотность, люди не умнели, а все хуже справлялись с профессиональными обязанностями. Несколько исследований показали, что хотя люди формально умеют читать и писать, они не понимают смысл прочтенной книги или инструкции, не могут написать логически связный текст.

Люди, страдающие функциональной неграмотностью узнают слова, но не умеют декодировать язык, находить в нем художественный смысл или техническую пользу. Поэтому читатели и зрители из них никудышные — они предпочитают самую грубую и прямолинейную поп-культуру. Некоторые исследователи считают, что функциональная неграмотность хуже даже обычной безграмотности, поскольку указывает на более глубокие нарушения в механизмах мышления, внимания и памяти. Можно взять нигерийского негра, обучить его научным премудростям, и из него выйдет смышленый человек. Потому что в его голове все познавательные и мыслительные процессы протекают адекватно.

Andrew Keen: Интернет как угроза

Цифровые корпорации — это не дорога к новому свободному миру, а угроза для всех, от гражданина до государств. Этот нетривиальный тезис изложил в своей московской лекции на минувшей неделе знаменитый американский публицист Эндрю Кин, представляя российской аудитории свой бестселлер "Ничего личного". 

Эндрю Кин (Andrew Keen) — предприниматель, писатель, ведущий и популярный лектор. Исполнительный директор дискуссионного салона Future Cast в Кремниевой долине, обозреватель CNN, ведущий передачи "Keen On" на TechCrunch. Автор бестселлера "Культ дилетанта: как нынешний интернет убивает нашу культуру", который был опубликован на 17 языках

Эндрю Кин — предприниматель, писатель, ведущий и популярный лектор. Исполнительный директор дискуссионного салона Future Cast в Кремниевой долине, обозреватель CNN, ведущий передачи "Keen On" на TechCrunch. Автор бестселлера "Культ дилетанта: как нынешний интернет убивает нашу культуру", который был опубликован на 17 языках
Подробнее:http://www.kommersant.ru/doc/2937574

В мае 2014 года я вместе с Алеком Россом, бывшим старшим советником по инновационной политике госсекретаря Хиллари Клинтон и апологетом интернета, выступал в Европейском парламенте в Брюсселе. В сетевом обществе XXI века, предсказал Росс, вместо прежних различий между правыми и левыми идеологиями, после того как "власть перейдет от иерархий к сетевым сообществам граждан", коренное разграничение проляжет между новым "открытым" и старым "закрытым" обществом.

Подобно прочим апологетам интернета, Росс ошибочно принимает средство передачи сообщения за само сообщение. Отсюда и ложное предположение о том, что открытая, децентрализованная технология интернета естественным образом уменьшит в обществе иерархичность и неравноправие. Но вместо большей открытости и разрушения иерархий нерегулируемое сетевое общество, разрушая прежние центры, усугубляет экономическое и культурное неравенство и порождает цифровое поколение властителей мира.

Всеволод Пуля: 6 трендов развития американских медиа в 2016 году

В ноябре 2015 года, благодаря образовательной поездке, организованной компанией "АНРИ-Медиа", я побывал в редакциях нескольких крупнейших американских изданий. В основном это были газеты с многолетней историей, которым удалось относительно быстро адаптироваться к цифровой революции, — The New York Times, The Washington Post, The Wall Street Journal, USA Today и другие.

По итогам посещения ньюсрумов этих изданий и общения с их редакторами я составил список основных тенденций, которые определяют развитие современных американских СМИ и — неизбежно — влияют на остальной мир.

Дэвид Кэри: "Печатные издания будут жить всегда"

David Carey

Несмотря на снижение тиражей печатной продукции и переход потребителей в интернет, общая выручка Hearst Corporation, одного из старейших издательских домов, выросла в 2015 г. на 6% до рекордных $10,7 млрд. 

По словам Дэвида Кэри, старшего вице-президента Hearst Corporation и президента Hearst Magazines, это результат своевременно принятого курса на диверсификацию, из-за которой подавляющую часть доходов Hearst получает не от традиционного издательского бизнеса, а из других сфер, в том числе от рейтингового агентства Fitch, информационных услуг по медицинской тематике и развлекательного телевидения (у Hearst доли в кабельном спортивном телеканале ESPN и спутниковом канале A&E Networks). 

Ставка Hearst на цифровые носители уже принесла первые плоды: аудитория этого сегмента только в США у Hearst Magazines выросла на 49% до 163 млн человек в 2015 г. Тем не менее глянцевые издания остаются наиболее заметной частью бизнеса концерна Hearst и по-прежнему притягивают внимание читателей, говорит Кэри: они – главные советчики в том, как одеваться, как жить красиво и как провести досуг. 

Еще одна ставка концерна – на универсальность и глобальную аудиторию. Идея глобальной аудитории стала уроком, выученным после неудачных запусков: нельзя делать проект для одного рынка и одной аудитории, убежден Кэри. Как пример он приводит неудачный проект Сosmopolitan для мужской аудитории. Он предлагал мужчинам шанс понять женщин всего за $20 в год, но бизнес оказался нерентабельным, признает Кэри.

Маркетинг: Американские оружейники обратили внимание на детей

Все мы (маркетологи) знаем о том, что производители табака и алкоголя (в данном контексте: пива) ориентируются в своей рекламе на целевую аудиторию, которой по закону, пока запрещено употреблять их продукт. Взращивают "будущих потребителей" так сказать.

Сфера пластической косметологии в Европе и США тоже стала ориентироваться на детей. Уже становится нормой делать пластические операции детям в 12-15 лет.

Детские планшеты и мобильники тоже начинают отъедать свою нишу.

И вот "замечательная новость". производители оружия в США, решили создать линейку оружия для детей...

Американские производители оружия начали агрессивную маркетинговую кампании, направленную на детей. Об этом сообщает на своем сайте организация Violence Policy Center, которая борется против насилия с применением огнестрельного оружия. 

Согласно опубликованному исследованию, учащиеся начальной школы в возрасте от 6 до 12 лет рассматриваются оружейными производителями как потенциальные клиенты. Они привлекают внимание детей, выпуская на рынок облегченные карабины модели 22LR для мальчиков и розовые пистолеты для девочек. 

"Основные потребители продукции оружейной индустрии — белые мужчины — стареют и не представляют интереса. Оружейники обратили свои взгляды на американских детей. Также, как и производители табачных изделий, которые завлекают новых курильщиков, чтобы заменить старых, производители огнестрельного оружия находятся в поиске новых стрелков, кому можно продавать свою смертоносную продукцию", — подчеркивается в докладе. 

По мнению авторов, за данной кампанией стоит главный оружейный лоббист в США — Национальная стрелковая ассоциация. Считается, что благодаря усилиям именно этой структуры оружейное законодательство США остается достаточно либеральным, несмотря на постоянно увеличивающееся количество преступлений, связанных с применением огнестрельного оружия.

В середине ролика кадры детей на стендах производителя оружия.

Вот Вам и развитие популярной ныне темы "этичности в маркетинге".

Photo by Shutterstock

Кейтлин Дьюи: Фейки бесполезно опровергать

Журналистка известной американской газеты Washington Post Кейтлин Дьюи (Caitlin Dewey), в течение последних полутора лет писавшая еженедельный обзор ставших популярными в интернете фейков, разуверилась в необходимости своей работы. По её мнению, невозможно бороться с людьми, которые распространяют лживые истории, так как они искреннее хотят верить в их правдивость.

Дьюи работала в Washington Post над еженедельной рубрикой "Что было неправдой" с мая 2014 года. По её словам, в те времена вымышленные истории в основном касались разных "дурацких" городских легенд вроде несуществующих вкусов печенья Oreo, однако разоблачить их было непросто.

С тех пор природа фейков изменилась, отметила Дьюи: теперь зачастую достаточно перейти в раздел "О сайте", чтобы узнать, что издание публикует сатирические новости. Изменились и сами фейки: теперь они чаще связаны не с непониманием или ошибкой, а с намеренным введением аудитории в заблуждение.

Как рассказал журналистке основатель фейкового сайта Nbc.com.co (он становился источником лженовостей о продолжении фильма "Большой Лебовски" и об иске Yelp к создателям "Южный парк"), иногда он специально старается выдумать истории, которые вызовут всплеск среди людей среднего возраста с традиционными ценностями. По его словам, эти люди больше всего любят делиться ссылками на Facebook, что приносит трафик его сайту.

Другой источник фейковых новостей — блогеры, которые пытаются "раскачать" какую-либо "пугающую" историю. Например, Washington Post приходилось опровергать новости про американских мусульман, бастующих в поддержку ИГИЛ, и про сирийских беженцев, наводнивших Новый Орлеан.

Дьюи объяснила, что её опубликованная 18 декабря колонка станет последней спустя 82 недели постоянной работы над опровержением фейков. По её мнению, люди не перестанут верить в вымышленные истории, если они совпадают с их картиной мира: они хотят считать их правдой, даже когда подозревают, что это ложь. 

Кейтлин Дьюи, журналистка Washington Post: В этом формате нет смысла. Я недавно говорила об этом с несколькими исследователями и академиками, так как для меня это всё стало выглядеть немного бессмысленно. 

Уолтер Куаттрочиоччи, глава лаборатории вычислительных социальных наук в IMT Lucca в Италии, несколько лет посвятил изучению того, как в интернете распростряняются дезинформация и теории заговора. Он подтвердил некоторые из моих опасений: вкратце, институциональное недоверие сейчас настолько велико, а когнитивное искажение всегда находится на высоком уровне, так что люди, которые "ведутся" на "утки", чаще всего заинтересованы в потреблении информации, которая подтверждает их взгляды — даже если она демонстративно неправдива. 

По мнению журналистки, ей не удастся разубедить тех, кто делится фейковыми новостями: "Тот тип людей, которые без скептицизма поделились бы такой притянутой за уши историей, как раз принадлежит тем читателям, которых бы не убедило опровержение от Washington Post".

Дьюи пояснила, что не собирается полностью отказываться от практики опровержения фейков. По её словам, так как природа дезинформации в интернете изменилась, её формату также следует преобразиться, но как именно, пока неизвестно.

По иронии, издание Gawker, пересказавшее мнение Дьюи, попало под описанный ею эффект. Редактор Gawker посчитал, что журналистка констатировала отсутствие разницы между правдивой и лживой историями, в чём Дьюи поспешила его разубедить.

Никита Лихачев, главный редактор TJournal: 

Мы в TJ не первый год занимаемся разоблачением распространяющихся в интернете фейков. Практика показывает, что глобально остановить поток дезинформации действительно невозможно, и опровержения оказываются менее востребованы, чем сами фейковые истории. 

Однако это не значит, что их не надо опровергать. 

Во-первых, это восстанавливает баланс справедливости (если где-то есть дезинформация, должна быть и точная информация с опровержением), а во-вторых, это останавливает распространение фейка хотя бы в пределах нашей аудитории. Только за последнюю неделю мне пришлось удалить или отредактировать две новости в клубе TJ, авторы которых оказались дезинформированы. В-третьих, интересно само распространение фейковой новости — она действительно показывает, во что склонны верить люди. 

К сожалению, люди в интернете ленивы и часто не только не проверяют информацию, банально не замечая, что сайт является порталом сатирических новостей, но и зачастую даже не переходят по ссылкам из соцсетей, мгновенно распространяя дезинформацию дальше. Ничего поделать с этим нельзя, но можно не быть ленивым самому — или довериться тому, кто проверяет информацию.

Сцылко: https://tjournal.ru/p/washpo-antihoax

Михаил Калашников: Почему платформы занимаются новостями

Основная модель медиабизнеса — мультипликация человеческого внимания. 

1. Внимание привлекается по какой-то цене, 
2. мультиплицируется (за счет лояльности, глубины или как угодно еще),
3. затем продается другим компаниям дороже, чем обошлось его привлечение. 
4. Эти другие компании либо дальше его мультиплицируют, либо занимаются тем, что конвертируют внимание напрямую в деньги (это еще называется "реклама").

Многие форматы медиабизнеса не требуют "уникальных журналистских коллективов", дешевы и спокойно масштабируются. Например, агрегаторы новостей. 

Неудивительно, что свои новостные приложения появляются вообще у всех, у кого есть достаточно много внимания, даже если они обычно используют его иначе. Поисковики и соцсети, производители телефонов и браузеров, операционные системы и операторы связи — все, кто так или иначе получает внимание пользователя на различных уровнях платформенной глубины, делают свои новостные сервисы, чтобы превращать имеющееся внимание в еще большее. 

Тенденция продолжится: бытовая техника и компьютерные игры, допустим, тоже могут показывать новости — а значит, станут. Если выяснится (например, в ходе эксперимента Apple), что масштабируется и окупается и модель с редакцией — значит, платформы займутся и моделями с редакцией. 

В этом нет ничего особенного: платформы делают свою погоду и курс долларов, свои расписания киносеансов, счета футбольных матчей, сервисы продажи авиабилетов — все, что дешево, технологично и масштабируемо. Понятные форматы бизнеса становятся commodity, и если до каких-то видов медиа это пока не коснулось, то именно потому, что они совсем не убедительный бизнес. Либо из-за невоспроизводимости и сложности, либо просто потому, что экономика не сходится.

Сцылко: http://mediaskunk.ru/2015/06/platform-news/

Андрей Мирошниченко: 4 аргумента в пользу бессмертия газет

Иллюстрация: Маркус Колтрин

Весть о закате печатной эпохи вызывает у многих людей обоснованное неприятие. Стремясь защитить привычный уклад, они приводят аргументы в пользу его незыблемости. Но чаще всего эти доводы характеризуют все-таки не сам уклад, а личную привычку к нему. 

Как бы кому-то ни нравился запах типографской краски или шуршание бумаги, все эти радости уйдут с поколением. Подростки ничего об этом запахе и об этом шуршании не знают. 

Для десятилетнего ребенка, ловко тыкающего пальцем в планшет, уже даже клавиатура и мышь – архаика, неудобно. Какие газеты? 

Однако подросток с iPad будет старомодным уже лет через пять. Потому что уже есть Google glass. Потому что ведутся работы над вживлением гаджетов или когнитивными интерфейсами, позволяющими связывать мозг и компьютер. Нынешние лэптоп и даже планшет окажутся дремучей архаикой еще быстрее, чем клавиатура с мышью, которые все-таки продержались двадцать лет и еще лет десять будут в массовом употреблении.

Все, что мы думаем о привычке широких масс к прессе, с этой же привычкой и закончится. Последнее газетное поколение (освоившее потребление газет в подростковом возрасте) родилось в 80-е. Считайте сами.

А между тем у старых СМИ есть реальные преимущества перед партизанской журналистикой интернета. Их немного, но они есть. Описывая новые медийные явления и ту угрозу, которую они несут старым СМИ, будет справедливо указать и на их слабые по сравнению с традиционной журналистикой стороны. Я решил собрать их в перечень, чтобы вооружить традиционалистов верными аргументами. 

Продажи электронных книг падают, а печать вполне себе жива

Перевод статьи The New York Times "The Plot Twist: E-Book Sales Slip, and Print Is Far From Dead".

Пять лет назад мир книг был охвачен всеобщей паникой, вызванной неопределенностью будущего печати.

По мере того, как читатели переходили на новые цифровые устройства, продажи электронных книг (э-книг) бурно росли, увеличившись более чем на 1260% в период между 2008 и 2010 годами. Это вызывало тревогу у продавцов книг, наблюдавших, как клиенты пользовались их магазинами только для того, чтобы найти в них наименования изданий, а затем купить их в электронном виде. Продажи печатных книг падали, книготорговцы из последних сил старались удержаться на плаву, а издатели и авторы боялись, что более дешевые э-книги растащат их бизнес по частям. А в 2011 г. страхи в этой отрасли нашли материальное подтверждение, когда компания Borders объявила о своем банкротстве.

"Э-книги выглядели ракетой, несущейся вертикально вверх, — говорит Лен Влахос (Len Vlahos), бывший исполнительный директор некоммерческой исследовательской группы Book Industry Study Group, отслеживающей события в издательской отрасли. — Почти все, с кем ты разговаривал, считали, что мы повторяем путь, электронной музыки". Но цифровой апокалипсис так и не случился, по крайней мере, он не настал, когда его ждали. Тогда как аналитики одно время предрекали, что э-книги обгонят печать к 2015 г., продажи электронных изданий, наоборот, резко упали.

Cегодня обнаруживаются признаки того, что некоторые приверженцы э-книг возвращаются к печати, или же становятся "гибридными читателями", совмещающими устройства для чтения и бумагу.